Псевдоним «Слижен» родился в начале двухтысячных. К тому времени у меня уже было два высших образования и опыт работы журналистом и психологом, но на жизнь я зарабатывала пошивом вечерних платьев. Несколько из них я отнесла в бутик российских дизайнеров. Платья там похвалили, но не взяли, сказав, что они «слишком женские». Абсурдность вердикта послужила рождению нового имени, под которым спустя годы увидели свет мои первые книги. Они были по рукоделию, и, возможно, кто-то из вас уже знает меня как «женщину, которая вяжет». Тем символичнее звучит название серии моих романов – «Любви связующая нить». И пусть оно высокопарное, зато честное, ведь жизнь каждой женщины – это история любви.
Июль
– Возраст?
– Тридцать пять.
– Дети?
– Один.
– Беременностей?
– Одна.
– Половых партнеров?
– Один.
Немолодой доктор перестал долбить по клавиатуре и посмотрел на пациентку поверх очков. «Как скучно вы живете…» – прочитала в его взгляде Вера. Или это ей лишь показалось?
– В кабинете венеролога в ваших же интересах на все вопросы отвечать честно, – укоризненно сказал мужчина в белом.
– Я честно…
– Я не про конкретный период спрашиваю, а вообще.
– Один, – прозвучал твердый, слегка нервный ответ.
Доктор снял очки и с любопытством палеонтолога уставился на женщину: она сидела к нему вполоборота, кусала губы и, вцепившись в обручальное кольцо, крутила его туда-сюда, будто хотела им отпилить под корень безымянный палец.
– Что ж… – Доктор потянулся, разминая затекшее тело, и равнодушно произнес: – Значит, источник заражения мы, считай, нашли.
– Источник заражения… – как во сне повторила Вера.
Она пришла сегодня на небольшую плановую стоматологическую операцию, но вместо этого ее отправили на прием к венерологу, потому что один из сданных заранее анализов оказался положительным.
– Я сейчас выпишу направления на кровь на RW Вам и вашему партнеру.
– Я же только что сдавала…
– В случае положительной реакции мы назначаем еще раз, мало ли что.
– Что, например?
– Например, изредка, но бывают ложноположительные реакции.
– Ложно… положительные… Это как?
– Это когда сифилиса нет, но исследования крови показывают будто он есть.
– И… в каких случаях это может быть? – Вера прокрутила кольцо вокруг пальца на несколько полных оборотов и замерла.
– Предположительно – в начале беременности.
– Нет, это исключено абсолютно.
– Ну… может, съели что накануне, слишком жирное там… Или у вас есть еще какое редкое заболевание. Но точно никто не знает.
– Почему не знает?
– Потому что медицина – вторая по точности наука после астрономии, – пошутил доктор и протяжным зевком втянул в себя все пространство кабинета. – Хрен его знает, что там впотьмах организма происходит…
Вере было не до шуток. Не слишком ли много новостей за последние сутки? Сначала – одни, теперь – эти, об инфекции, передающейся половым путем. Каждая из вестей сама по себе была крайне неприятна, но все вместе они врубали воображение замужней женщины на полную мощь. «Все-таки я динозавр, наивный, и потому вымирающий…»
Подтаявшим мороженым побледневшая Вера начала плавно стекать со стула сразу во все стороны. Доктор заметил это, когда она локтем сдвинула папки на его столе, и тут же метнулся к нашатырю. Размахивая пахучей ваткой, он запричитал:
– Вера Валентиновна, ну что вы как ребенок? Мы живем в двадцать первом веке, сифилис лечить давно научились. На любой стадии и практически со стопроцентным успехом. Ну что вы? Сдадите повторно анализ плюс проведем дополнительные исследования – если подтвердятся опасения, начнем лечить. В чем проблема?
В чем проблема?! Да если бы Вера могла сформулировать, в чем теперь на самом деле состоит ее проблема! Чтобы избежать объяснений с доктором, она прикинулась живой и поспешила вырваться на улицу.
На бульваре было пустынно. От июльской жары центр города уже с утра разил асфальтовым перегаром. Казалось, жителей вместе с воздухом эвакуировали отсюда подальше, в безопасное место, а здесь остались лишь те, кто не мог двигаться самостоятельно: застывшие вдоль пыльного чугунного заборчика вековые липы и вросшая в скамейку Вера. Если ли бы ее сейчас спросили, как давно она сидит здесь, сжимая в руках стопку бланков от врача, она вряд ли смогла бы вспомнить.
Всего сутки назад она просто жила, как и тысячи женщин, принимая за серьезные проблемы обычные бытовые сложности и шероховатости длительного брака.
Проснувшись вчера утром, Вера еще с закрытыми глазами схватила с прикроватной тумбочки свой телефон и, сжимая его в руке, лежала так минут пять или десять, будто хотела нащупать в нем сообщение от мужа. Сегодняшний день был прекрасным поводом прекратить нелепое молчание на расстоянии, которое началось с дурацкой ссоры в ночь перед отъездом Андрея в командировку неделю назад. С тех пор никто из них не решался написать или позвонить первым. В подобных случаях их обычно выручала необходимость срочного решения семейно-бытовых вопросов, но дочь, слава богу, была здорова, а форс-мажоры обходили их дом стороной, и вся надежда оставалась на дату, которую они с мужем отмечали уже пятнадцатый год.
Вера села на кровати, продолжая наглаживать гладкий корпус телефона. Сердце подсказывало – да, сообщение тут. Но глаза опровергли это предчувствие. Стоит ли написать самой? Звонить точно бесполезно: наверняка он сейчас на встречах и не сможет ответить или просто не услышит телефон в пылу бесконечных мероприятий.
Расстроенная, она пошла будить дочь, которая в каникулы частенько чуть ли не до утра залипала в планшете, а потом до обеда не могла встать. Но вместо подъема Машка затащила маму в свою кровать, и они час или два смотрели обрывки каких-то фильмов, переключая программы на телевизоре, хохотали над роликами в ютубе и лайкали фотки знакомых, а потом, проголодавшись, взлохмаченные и полуголые, пошли на кухню с намерением срочно испечь капкейки – по сути, обычные кексики, но в модных кремовых шапочках.
Вера видела, как горели Машины глаза и как ей хотелось чем-то поделиться, но она не решалась. Ничего, мудрая мама не торопит, она лишь дает понять, что всегда рядом, в любое время готова выслушать и принять. Вера понимала, что по большому счету все, что могла, за предыдущие четырнадцать лет она уже вложила в дочь, теперь остается только дружить с ней, иначе никогда не узнаешь, что творится у нее в душе на самом деле.
