Книга Распыление 3. Тайна двух континентов - Дмитрий Зимин

Иван

Не став птицей высокого полёта при жизни, она обрела подобие величия после смерти.

Вольготно раскинувшись на спине, элегантно задрав к потолку желтые мозолистые ноги, казалось, она была полностью довольна своей участью.

Если б не одна крошечная, незначительная деталь: у курицы не было головы.

Птица лежала в круге, намалеванном, судя по приметам, её же собственной кровью. Кровь лаково поблескивала в зыбком, мятущемся свете свечи и тянулась жирной полосой к куриной тушке.

По-видимому, рисуя круг, чародей орудовал головой бедняжки, как малярной кистью.

- Как-то здесь темновато, - подала голос Машка.

- Это ж пирамида, - бросил я, задумчиво разглядывая жертву. На каменном полу крохотный трупик смотрелся трогательно и одиноко.

В темноте вспыхнули желтые глаза.

Машка выхватила пистолеты и навела их на цель - по одному на каждый глаз. Губы её сжались, подбородок отвердел. Взгляд сделался равнодушным и холодным, как скальпель.

- Не-е-е-ет! - я знал, что не успею, но всё равно прыгнул, чтобы заслонить собой...

- Спокойно, стажеры. Всё под контролем, - как призрак отца Гамлета, в круге света возник чародей, факир, заклинатель зомби, магистр черныя, белыя и серыя магии, наш обожаемый учитель и наставник Василий Лумумба.

Я как скошенная травинка грохнулся к его ногам. Набрал воздуху, чтобы высказать Машке всё, что думаю о её влюблённости в эти бездушные, адские, плюющиеся металлом...

- А вот кричать не надо, - оборвал наставник. - Мертвецы этого не любят. Кстати, на полу валяться тоже не советую: скорпионы.

Мрачный, как неопохмелившийся дворник, я поднялся, демонстративно отряхнул штаны и рубаху и уже хотел вернуться к осмотру, как что-то лего-о-онько пробежалось по моей голой шее. Издав высоковольтный визг и подскочив на полметра, я принялся лупить себя по всем местам в надежде стряхнуть... И тут раздалось гаденькое хихиканье.

Машка, как ни в чем ни бывало, вышла на свет и помахала прутиком.

Сделав глубокий вдох, я закрыл глаза и посчитал до десяти. Долгий будет денек.

- Тьфу на тебя три раза! - в сердцах плюнул я. И попал в свечку. Темнота обрушилась, как каменный потолок. И в этой тьме ухал, задыхался, отражался от стен и рассыпался по коридорам звонкий, заливистый смех.

До-о-олгий будет денек. О-о-очень долгий.

Тьма, сдавившая нас со всех сторон, была куда плотнее, чем ватное одеяло и гораздо глубже, чем самый бездонный подвал с картошкой. А еще её под самое горлышко набили невнятными скрипами, загадочными шорохами, призрачным эхом и тихими, наводящими ужас шаркающими шагами.

Я представил себе замотанные в ветхие бинты трупы. Такие древние, что само время забыло, кем они были при жизни. Вот они беззвучно поднимаются из саркофагов и, вытянув руки, слепо бредут по узким темным катакомбам. Их неспешному движению вторит зловещий стук костей...

Камера осветилась холодным и колючим, как лучики звезд, светом: наставник зажег магический фонарь. Со всех сторон на нас уставились любопытные глаза.

Шакал Анубис, Сокол Гор, собакоголовый Сет, кошка Баст, сова Никта, бык Апис и змей Апоп... Египетским богам не понравилось вторжение. Помахивая острыми на вид серпами, жезлами и зазубренными ножами, они глядели на нас сурово и безжалостно.

- А вот этот крючок я знаю, - пальчиком Машка прикоснулась к рисунку на стене. - Им достают мозги из черепа. Через носовые пазухи, - она понизила голос до шепота. - Пока ты еще дышишь...

- Может, хватит дурака валять? - вздохнул Лумумба. - Что вы, богов никогда не видели? Как по мне, абсолютно ничего интересного, - он поднес фонарь к стене, и я непроизвольно сглотнул. Сдавленно пискнула Машка.

По серому ноздреватому камню ползали, издавая легкий, едва слышный шорох, сотни скорпионов. Были они крупные, с мою ладонь, и белесые, как личинки майского жука.

- Интересно, а что они здесь едят? - спросила напарница. - Наверное, друг друга, - тут же ответила она сама себе. - А кого еще? Мумий, разве что... Хотя, насколько я помню, пирамиду Хеопса разграбили давным-давно, и никаких мумий здесь не водится. Почти наверняка. Во всяком случае не здесь. Не в этой комнате.

- Но почему скорпионов так много? - удивился я.

Мерзкие твари включали во мне какие-то атавистические, первобытные инстинкты. Хотелось бежать, размахивая громадным кривым ятаганом, орать, жутко выпучившись, на распластавшихся у ног людишек и мановением руки в широком золотом браслете посылать в бой полчища скорпионозомби.

- Их привлек запах крови, - ответил Машке Лумумба. - Ну, и мертвечины, конечно, - он бросил взгляд на куриный трупик. - Таким пиршеством они наслаждаются нечасто.

Без малейшего душевного трепета смахнув с ближайшего рисунка пару десятков бледно-желтых тварей, учитель повел пальцем по выдолбленным в сером известняке иероглифам.

- Скорпионы чудесно отпугивают воров и прочих туристов. Египтяне пользовались этим их свойством с глубокой древности.

- Хотите сказать, их кто-то разводит специально? - я наконец смог отвлечься от видения золотого браслета на своей руке и сосредоточиться на словах наставника.

- Разумеется.

- Так они что, не ядовитые?

- Чрезвычайно ядовитые, - посадив тварь на ладонь, Лумумба пристально изучал каплю яда на кончике хвоста. - Легкая царапина, и жертва бьется в корчах несколько часов.

- А потом?

- А потом - умирает, - утешил наставник. - Противоядия, насколько я знаю, не существует.

Будто услышав последние слова, скорпион задрожал, изящно изогнул хвост и всадил жало Лумумбе в большой палец. Мы с Машкой в унисон заорали.

Учитель неодобрительно крякнул.

- Однако, - он повертел в ухе указательным пальцем свободной от скорпиона руки. - Вы так всех окрестных мумий распугаете, - выдавив из раненого пальца каплю крови, он поднес её к губам и слизнул. Задумчиво покатал на языке, сплюнул, и кивнул. - Как я и говорил, яд крепчайший, - учитель достал из жилетного кармашка пузырёк. Жилетка, кстати сказать, была декорирована золотой вышивкой в мелкие египетские крестики и крохотные мумии. - Ну давай, милый... - ласково обратился он к скорпиону и подставил пузырёк под хвост. - Поднатужься, - жало вытянулось, полупрозрачное тельце затряслось мелкой дрожью. Жирная, масляно поблескивающая капля неторопливо стекла по стенке бутылочки.

- На кого клык точите? - небрежно спросила Машка.

- В кулацком хозяйстве... - пробормотал наставник, проворно пряча пузырек. - Подарю Товарищу Седому. Он коллекционирует.