Книга Очерки по истории русской церковной смуты - Анатолий Краснов-Левитин

Без обращения к книге А. Э. Левитина и В. Μ. Шаврова «Очерки по истории русской церковной смуты» невозможно обойтись серьезному исследователю истории Русской Православной Церкви XX столетия. Трудно сказать, чем в большей степени является этот труд — историческим источником или капитальным исследованием, но важность его и с историографической и с источниковедческой точки зрения велика. Изданные Институтом «Вера во втором мире» в 1978 г. «Очерки» заняли исключительное по своей значимости место в новейшей церковно-исторической литературе, но, к сожалению, доступ к этой книге в силу ряда обстоятельств оказался весьма ограничен. Заранее предугадывая неоднозначное отношение к публикуемой впервые в России книге А. Левитина и В. Шаврова, необходимо сделать некоторые предварительные замечания. Один из авторов — А. Э. Левитин — подчеркивал, что руководящим принципом при работе над «Очерками» было стремление говорить правду, «без вульгарного приспособления к политическим режимам и человеческой теплохладности». В этой книге он, по его словам, произносил суд прежде всего над самим собой. «Я не придавал никогда никакого значения суду человеческому, будь то суд государства, общества или отдельных лиц, — не признаю и не принимаю никакого суда, кроме Суда Божия и суда совести. И творчество — проявление этого суда». Нельзя не учитывать этой позиции автора. В известном смысле перед нами не только исследование, но и «человеческий документ», не свободный от личных пристрастий и даже субъективных оценок. Это и понятно, ибо сам А. Э. Левитин был не только свидетелем, но иногда и непосредственным участником описываемых в «Очерках» событий. Необходимо подчеркнуть также, что у самих авторов не было единомыслия по целому ряду вопросов. Различна, например, их оценка личности и деятельности епископа (в обновленчестве «митрополита») Антонина (Грановского), имеются и другие расхождения. Надо подчеркнуть, что издатели в свою очередь не могут согласиться с целым рядом положений, высказанных в книге. Однако ни о какой «цензуре» по отношению к авторскому тексту, являющемуся памятником эпохи, не могло даже идти и речи.