Виктория Балашова
Фатальное прикосновение
Часть 1. Возмездие.
Глава 1
В голове у титулярного советника, следователя полиции Курекина Петра Васильевича царил хаос. Словно перед ним проскакали все четыре всадника апокалипсиса. А из Книги начали вычеркивать имя за именем.
— Что ж делается-то, Федь, — обратился он к своему новому помощнику, двадцатитрехлетнему Фёдору Самоварову. — И ведь людей убивают не последних в государстве российском! Скоро мне голову снесут и вышлют так далеко от столицы, что страшно подумать. Если мы с тобой ничего не нароем, то будем лаптем щи хлебать.
Федька крепко призадумался, но ответить начальнику было категорически нечего.
Дело, действительно, обстояло самым критическим образом. За последние два месяца — октябрь и ноябрь последнего года девятнадцатого столетия — в Москве убили пятерых. Цифирь считалась бы невыдающейся, однако не всё было так просто. Во-первых, убитые принадлежали к высшему обществу, что уже привлекало к ним повышенное внимание — газетчиков, обывателей и аж самого государя. Во-вторых, убивали их изощренно, обдуманно, во время светских мероприятий, а не абы как. В-третьих, путём нехитрых изысканий Пётр Васильевич обнаружил, что те же пятеро являлись членами одного из тайных обществ, расплодившихся в стране в ужасавшем следователя количестве.
Но общество обществу рознь. Литературные собрания разного толку доставляли полиции меньше всего беспокойства. Свингер-клубы или, положим, «Общество рыцарей винной пробки» вызывали резонанс, касавшийся нравственности и морали их членов. Тем не менее, по сравнению с политическими или религиозными они выглядели нашкодившими детишками. Вот религиозные, политические, масонские ложи — совсем иное дело. Часть из них, при обнаружении, запрещали. Кому пальчиком грозили, а кого и в ссылочку, в крепость, при полном разжаловании.
— Так вот убитые, — рассказывал малоопытному в подобных курьёзах помощнику Курекин, — принадлежали к тайному обществу «Хранители истины», которое, скорее, можно отнести к религиозным.
— Не знал о таком, ваше благородие! — воскликнул Фёдор, приехавший в Москву с Кавказа, где прослужил несколько лет.
Родился и вырос он в обнищавшем именьице в полнейшем захолустье, где о тайных обществах не слыхивали. И если слово «масон» в ругательном смысле изредка произносили, то к примеру «свингер» чем-то напоминало «свинью», однако Федя понимал, что не про животное речь. На службе он ума понабрался, и «Общество рыцарей винной пробки» не смущало. Но видать знаний всё же не хватало.
— «Хранители истины», Федь, не сказать, что мне самому ясны до конца. Буквально пару лет назад я уже сталкивался с ними по поводу убийства князя Гагарина. Основали общество в Европе. Да вся ж крамола оттуда, неудивительно. Существовали там когда-то тамплиеры. Тоже тайное сообщество. Потом их разогнали. Точнее скажем, поубивали. Но всех, как известно, не поубиваешь. Оставшиеся тамплиеры основали новое тайное общество. Да, Федь, народ неугомонный. У нас тоже: одних государевым указом закроешь, другие — тут как тут. Как грибы после дождя лезут… Так вот, эти разогнанные тамплиеры и основали «Хранителей истины».
— А чего они, вашблагородь, за истину хранят?
Пётр Васильевич вздохнул.
— Якобы есть у них несколько фолиантов. Я один, когда убийство князя расследовал, видал. Толстенная книга, в дорогом переплете. Весьма старинного свойства. В этих фолиантах, написанных на древнем языке, прописана история происхождения мира, всего человечества, прости Господи, Христа, а также изложение еще каких-то древних событий. Почему же, Феденька, хранителей сей книги упорно преследуют? А потому, Федюня, что в ней всё попереиначено. Все нормальные люди думают, что оно так, а там написано, что вот эдак.
На Федином лице, не знавшем пока морщин, вызванных тягостными раздумьями, отразилось полное замешательство. С другой стороны, он начал понимать, почему ополчились против членов тайного общества «Хранители истины». Ведь если тебя сызмальства учили, как выразился господин следователь, «так», то всяческие «вот эдак» могут вызвать отторжение в душе и некоторое негодование. Впрочем, метод, выбранный противниками иной теории происхождения мира, показался Феде крайним и, самое главное, противоречащим закону. Убивать негоже, следовало бы действовать путем убеждения и объяснения. Фёдор вспомнил отца, который не чурался и более сильными, и надо отдать должное, частенько более весомыми методами воспитания. Но нет, до крайностей не доходило…
— Продолжатели дела тамплиеров стерегут оставшиеся фолианты, как зеницу ока, — продолжал Пётр Васильевич. — Однако их враги тоже не дремлют. Самих хранителей истины пытаются изничтожить, а фолианты выкрасть.
— Понял, — кивнул Федя. — Наши трупы и есть хранители.
— Да, все пятеро. У нас к обществу относятся лояльно. Пока никакой бузы не затевали. Ведут себя смирно. В политику не лезут. Перекрещивать Русь в свою веру не собираются. А вот их враги, напротив, мутят воду, потому как желают похитить фолиант. Вроде, в Российской империи находится один. И на том благодарствуем. Кроме того, члены общества — люди заслуженные, в казну жертвуют, репутацию имеют незапятнанную. Среди убитых четверо мужчин и одна, Федя, женщина. За нее хлопочут отдельно. Потому как вдова, и к ней имел интерес человек при государевом окружении.
Труп первый
Елизавету Емельяновну Шунскую убили первой. Дело происходило на суаре у ее подруги — грузинской княгини Килиани. Княгиня в Москве имеет особняк, в котором любит принимать подруг, когда ее муж отправляется в англицкий клуб, куда женщинам вход воспрещен или уезжает в Грузию по делам насущным. В октябре, в ознаменовании начала сезона, княгиня пригласила к себе несколько дам из светского общества. Сначала вечер шел, как по маслу: подавали легкие закуски, вина и шампанское. Винами дом Килиани особенно славился — привозили грузинское, своё, и щедро им угощали гостей.
— Графиня Шунская — женщина образованная в высшей степени, — продолжал Курекин, одновременно разжигая трубку. — Училась в самой Франции. Но научили плохому. — Следователь усмехнулся. — Там она познакомилась с членами общества «Хранители истины».
— Простите, а дамы, что-с, могут быть членами? — удивленно спросил Фёдор, почитавший некоторых женщин существами привлекательными, однако сути новых веяний в плане их свобод не понимавший.
— Да. «Хранители истины» сделали поблажки в этом смысле слабому полу. Какие-то у них были на то резоны. То ли господ не хватало, то ли еще какой казус вышел. Вернемся к несчастной Елизавете Емельяновне. В Парижах познакомилась она с будущим мужем. Тут вышло удачно. Он работал в посольстве, представлял интересы государства российского. Был обеспечен и, говорят, недурён собой. Когда после обучения Елизавета Емельяновна вернулась в родные пенаты, её ухажёр приехал вслед за ней и просил у батюшки приглянувшейся девицы ейной руки. А чего не согласиться?
