Даная Иная
Как я сняла дракона
Пролог
…Я смотрела на дракона, осознавая, насколько он красив — даже в этом нестабильном пылающем освещении. Черные волосы играли на свету, а глаза искрились огнем. Миарфен был воплощением самой стихии, с которой никогда не хватит смелости спорить.
Дракон вдруг замер. Посмотрел на меня сверху вниз как-то особенно внимательно, почти хищно — изучая каждую деталь моего лица. Этот взгляд вызвал у меня замешательство.
— Что ты?.. — начала я, но слова застряли в горле. Я не знала, что сказать дальше. Так некстати потеряла способность ясно размышлять и говорить.
Я стояла, окруженная теплом и светом факелов. Сердце билось так громко, что, казалось, его удары сливаются с треском пламени вокруг, образуя с ним единый такт. Взгляд Миарфена огненным потоком пронизывал меня, заставляя мысли путаться в голове.
Дракон сделал шаг ко мне, и я не могла оторваться от его внушительного тела, окутанного аурой огня. В этот момент я уже не понимала, откуда во мне взялся такой жар — от факелов на стенах, от драконьей сути Миарфена или от того, что горю сама.
Притягательность дракона захватила все мое внимание, а тело отреагировало на его близость. Каждое движение, каждый вдох наполнялись новой энергией, и я уже не различала, где заканчивается его пламя и начинается мое собственное.
Я отступила назад, прислоняясь к холодной стене замка, и когда ощутила твердость и прохладу камня, Миарфен оказался совсем близко. Глаза, горящие огнем, прожигали меня насквозь. Мне невыносимо захотелось прикоснуться к его губам своими — точно так же, как тогда, у хрустальной стены моего купола.
Как только я подумала об этом, как дракон притянул меня к себе, и я очутилась прижатой к стене — как будто попала в ловушку. Его тело было стальным и мощным, а мое — хрупким и уязвимым. Во мне разгорелось странное волнение. Или же предвкушение. А может, и то, и другое.
— Ты хочешь? — хрипло прошептал мне на ухо дракон.
Его рокочущий голос пробудил во мне еще большее возбуждение. Горячее дыхание касалось моей шеи, и мое тело бесстыдно жаждало прикосновений. Интересно, был ли вопрос риторическим?
Вероятно, для приличия стоило бы посопротивляться, но я не смогла заставить себя сделать это. Вместо этого растаяла под его уверенными руками, которые с силой сжимали меня, словно я была податливой глиной в его пальцах.
— Отвечай, — его голос прозвучал как приказ, и я почувствовала, как в животе в очередной раз зарождается волна жара.
— Хочу, — еле слышно прошептала я, задыхаясь от желания.
Губы дракона властно накрыли мои — не успела даже выдохнуть. Вместе с поцелуем в меня ворвалась и энергия Миарфена, заполняя до краев. Он продолжал прижимать меня к стене, одной рукой обхватив мои запястья и пригвоздив их к холодному камню. Я была лишена контроля, и это было одновременно пугающим и восхитительным.
Вторая рука заскользила по моему бедру, поднимаясь все выше. Затем начала ощупывать меня снизу — там, где все давно было мокрым. Рука Миарфена сдвинула набок невесомую ткань трусиков, и его пальцы проникли в меня — сначала аккуратно, затем сильнее. Внутри, казалось, не могло стать горячее и влажнее — но стало же.
Дракон умел двигал рукой, распаляя меня все больше. И себя, кажется, тоже: бедром я ощутила нарастающую твердость в районе его паха.
Гордость и страх исчезли. Мысли о том, что это может быть ошибкой, растворились в этом нежном кипучем вихре, как пепел на ветру. Миарфен был огненным божеством, а я — его жрицей, готовой отдать себя в жертву ради этой страсти.
Я уже не сдерживала громкие стоны — они разносились по коридорам эхом, отражаясь от каменных стен. Оставалось надеяться, что эти звуки не привлекут кого-то постороннего. С другой стороны, я ведь была с повелителем. Наверное, это его приватный коридор?
Но я ошибалась: внезапно раздались тяжелые шаги. Они звучали где-то неподалеку, и с каждой секундой становились все отчетливее. Я напряглась, пытаясь высвободиться из объятий Миарфена, но он лишь крепче прижал меня к себе, давая понять, что бежать бесполезно. Я затаила дыхание, ожидая, кто же появится за поворотом.
Глава 1. Находка
— Ну и пыльно здесь! — не удержавшись, я чихнула, и эхо моего голоса прозвучало в безмолвии комнаты. Привычка разговаривать вслух возникла у меня с тех пор, как умерла бабушка. Та постоянно говорила сначала с кошкой, потом с домовым. А уж сама с собой беседовала буквально без остановки, рассказывая истории и вспоминая прошлое.
Ее голос звучал так естественно, что был неотъемлемой частью атмосферы нашего дома. После смерти бабули тишина стала невыносимой, и я начала заполнять ее своими словами. Хотя иногда мне чудился шепот бабушки — например, когда я включала ее любимый телевизор.
Я огляделась. Квартира была погружена в мягкий сумрак, освещенный лишь тусклым светом лампы, стоящей на столе. Повсюду царил порядок, но за этим порядком скрывалась пустота. Все было расставлено по местам, однако мне часто думалось, что душа ушла отсюда вместе с бабушкой. Даже воздух стал каким-то другим — тяжелым, неподвижным, застывшим во времени.
Я никогда не заглядывала на антресоль, расположенную под потолком. Два года избегала ее, боясь того, что могу найти. Я не знала, что там увижу — вряд ли что-то ценное, наверняка какой-нибудь хлам. Но это были вещи бабули, поэтому я все откладывала момент, когда придется туда залезть.
Но вот он настал. Прошло несколько дней с праздника всех влюбленных — а я, как всегда, была одна. Наверное, в двадцать три года это нестрашно, но все же, все же… Мой последний парень, Денис, бросил меня пару месяцев назад, прямо перед Новым годом. Причину он не сказал — да и нужна ли она, если не нужна ты. Говорят, когда хочется, чтобы в твое существование вошло что-то новое, необходимо избавиться от старого. И я решила начать с квартиры.
Водрузив ненадежный стул на хлипкий стол, я потянулась к давно забытым закуткам. Пыль, накопившаяся за эти годы, заставляла меня снова и снова чихать, но я не сдавалась, освещая нишу телефонным фонариком. В ней не было почти ничего, кроме какой-то коробки. Бабушка никогда не была любительницей собирать вещи, поэтому я и не ждала обнаружить что-то значительное.
Однако, к моему удивлению, в руках оказался увесистый короб.
