Анна Аксинина, Татьяна Аксинина
Месть за миг до вечности
Генрих проснулся минут за десять до звонка будильника. Он не помнил, когда в последний раз так сладко и безмятежно спалось. Наверное, в детстве. И сон снился из детства. Во сне он плескался в речке с бирюзовой прозрачной водой. Вода ласково принимала его в свои объятия. Он взмывал над водой, паря в невесомом полете, и снова окунался в приятную манящую глубину. За желтым песком на берегу зеленел луг с мелкими белыми цветами. Цветы пахли в точности, как её волосы и кожа. Не хотелось выходить из этой сказки. Не открывая глаз, он повернулся на другую половину кровати. Остался её восхитительный запах, но самой женщины не было. Что-то больно кольнуло в сердце. Он посмотрел на часы: без пяти минут шесть. «Не могла же она уйти в такую рань? Она, конечно, пошла в душ!» – Успокоил он себя.
Он сел на кровати, потянулся за боксерами, но махнул рукой, и пошел в душ. «Ночью она меня всяким видела. И ей нравилось смотреть на меня, я не ошибаюсь».
В ванной комнате никого не оказалось. Он машинально обернул полотенце вокруг бедер и вышел к бассейну. Он вспоминал, с каким восторгом она резвилась в воде. «Наверное, она плавает в бассейне». Нет, не плавала.
Злой, он вернулся в спальню. Вещи валялись, разбросанные в беспорядке по всей комнате. Его вещи. Она пришла с ним в номер в одном платье без белья, с маленькой сумочкой в руках. Собственно, все её вещи. Но и они этим утром отсутствовали.
Он принял душ, оделся и покинул номер. «Ну, и черт с ней! Авантюристка или элитная проститутка? Но кто-то же ей заплатил. Не понятно, что они хотели? Деньги и документы целы. Шантаж? Я не женат, обязательств ни перед кем нет». С Ларой у них легкие, ни к чему не обязывающие отношения. Да, занимаются сексом периодически. Ему с ней удобно. Но с самого начала они обозначили границы своего общения. Не сомневается, что Лара хотела бы перейти эти границы, но он, как всегда, контролирует ситуацию. Сколько раз его пытались поймать в сети брака, но он не верит в искренность и бескорыстность женщин. Всем чего-то надо от него, каждая так и ждет, чтобы урвать своё.
Но как они подловили его в этот раз! Он даже изменил своему правилу: спать в постели одному. После секса всех без исключения отправлял домой. А сегодня заснул с ней, как ребёнок. И ему нравилось! Всё! Не вспоминать о ней! Забыть, как дурной сон.
Не удержался, спросил у администратора про неё.
– Уехала примерно час назад.
– На чем уехала?
– Я вызывал ей такси. У неё не оказалось с собой телефона.
– А адрес называла?
– Конечно, я записал. Это где-то в центре. Вот листок. Могу отдать.
– Давайте.
Он засунул в карман, не глядя, листок бумаги и обругал себя. «Зачем взял? Я же решил, не вспоминать и не думать о ней».
Он заехал в гостиницу забрать вещи. Времени осталось впритык до рейса. Зашла Лариса с немым укором и вопросом в глазах. Наверняка, вчера ночью подходила к его номеру, и не один раз. Разозлился на неё: нечего лезть в его личную жизнь!
В самолете сразу предупредил стюардессу, чтобы не беспокоили, отвернулся к окну и заснул. Полет пролетел, как одно мгновение. Разбудили перед самой посадкой.
– Кому-то ночью не спалось, – съязвила Лариса.
Он внимательно посмотрел на её лицо. И с чего он решил, что героиню нового фильма должна играть именно Лариса? Маленькие невыразительные глаза, нос явно побывал в руках хирурга. Если хорошо присмотреться, то видны еле заметные шрамы. Губы тоже не свои, подкаченные.
– Что-то не так? – Заволновалась Лариса и достала зеркальце.
– Не любила свою внешность? Или на самом деле страшной была? Интересно, сколько операций перенесла?
Лариса задохнулась от возмущения.
– Тебя не касается.
– Прости, не хотел обидеть. Действительно, не выспался.
Дела навалились все разом, завертелось, закружилось. Время начинать съемки, но разонравился собственный сценарий. И типаж героини следовало поменять. Непременно брюнетка, яркая, но естественная красота. Лара не беспокоила всю неделю. Она заявилась к нему в пятницу вечером со скандалом.
– Я узнала, ты проводишь кастинг на главную женскую роль. Ты же обещал эту роль мне!
– Я передумал. Нужен другой типаж. Брюнетка. По контрасту с главным героем.
– В чем проблема? Я могу покрасить волосы, и сниматься в линзах.
– Нет. Я вижу другой образ.
– Как она? – Прошептала она.
Он еле сдерживался.
– Лара. Предлагаю сделать паузу в наших отношениях. Это не последняя роль в твоей карьере. Но в этом фильме ты не снимаешься. И попробуем обойтись без публичных скандалов. Мы не подписывали никаких документов, и даже на словах окончательно ничего не обещал. Я ничего не нарушил. Давай постараемся не говорить публично гадостей друг о друге. Наоборот, только хорошие и теплые воспоминания о наших отношениях. Уверяю, твои рейтинги поднимутся на небывалую высоту. Люди устали от грязи, им хочется светлого и доброго.
Лара ушла, хлопнув дверью и подарив ему свободный вечер. Хорошо, что ушла. Он сидел у открытого окна, не зажигая света, смотрел на огни раскинувшегося внизу города. Он достал из своих припасов бутылку красного французского вина. Ему нравился терпкий вкус вина. Кто-то говорил, это вино любил его дед, Генрих Михайлович Гарф. Он не мог помнить своего деда, в честь которого получил свое имя. Крохи он узнал о том Генрихе, которого дико ненавидели в его семье и старались стереть все воспоминания о нем.
Генрихом его назвала мать, своеобразная экстравагантная особа. Для матери не существовало авторитетов, и мать никогда не считалась с мнением и чувствами других людей. Она легко шла по жизни, делая лишь то, чего хотелось ей в сию минуту.
Павел Николаевич Шелехов, друг деда, разрешил ему использовать материалы своей книги для сценария фильма. Павел когда-то давно написал книгу о жизни знаменитого журналиста-международника. Книга не стала популярной, может из-за того, что в ней совершенно не упоминалось о личной жизни деда, лишь профессиональная деятельность. В книге была подборка сенсационных фотографий, сделанных дедом, но только две фотографии самого Генриха Михайловича. Как на групповом снимке, так на официальном портрете, можно было утверждать, что это – Генрих-внук. Он, очевидно, пошел не в отца, а в деда и лицом и фигурой. У отца, Олега
