Носоленко Вадим
Пересчёт человечества
Пролог: "Первая трещина"
Событие, которое позже назовут «Первым застыванием», произошло в обычный вторник, в самой обычной кофейне, в центре Нью-Йорка.
Бариста Эмма Чанг разливала капучино, когда заметила, что клиент перед ней замер. Полностью. Мужчина средних лет в сером костюме застыл с протянутой рукой, держа купюру. Его глаза остекленели, взгляд стал пустым, бессмысленным. Несколько секунд Эмма думала, что это какая-то шутка или перформанс. Затем забеспокоилась, что у мужчины инсульт.
— Сэр? — позвала она. — С вами всё в порядке?
Никакой реакции. Эмма потянулась за телефоном, чтобы вызвать скорую. В этот момент мужчина моргнул, словно очнувшись от глубокого сна, и продолжил движение, как ни в чём не бывало. Он протянул купюру и сказал:
— Один эспрессо, пожалуйста.
Эмма растерянно приняла деньги.
— Вы в порядке? Только что вы…застыли.
Мужчина нахмурился.
— Что?
— Вы застыли. На несколько секунд. Как статуя.
Мужчина рассмеялся, но в его смехе чувствовалась неуверенность.
— Не говорите глупостей. Я просто задумался.
Но Эмма видела страх в его глазах. Страх человека, который на мгновение потерял контроль над собственным телом и не мог этого объяснить.
За следующие несколько недель подобные случаи начали регистрироваться по всему миру. Люди застывали на секунды, иногда на минуты. Некоторые падали, другие оставались стоять. Никто не мог объяснить, что происходит и почему.
Психиатры говорили о новой форме кататонии. Неврологи искали необычные паттерны в МРТ мозга. Конспирологи кричали о вмешательстве инопланетян, религиозные лидеры — о божественном знамении.
Постепенно мир привык. Странное явление получило официальное название — «Паралич времени». Люди научились жить с этим, как живут с аллергией или мигренью. Приспособились. Создали протоколы на случай «застывания» за рулём или в опасной ситуации. Разработали приложения, которые активировали сигнал тревоги, если человек не реагировал на напоминания слишком долго.
А затем наступила эпоха ИИ. И никто не заметил странного совпадения — чем быстрее развивались технологии искусственного интеллекта, тем чаще люди «застывали».
Никто, кроме Рика Тейлора, обычного тестировщика нейросетей, который однажды сам «застыл» посреди улицы и, вместо привычной пустоты, увидел то, чего не должен был видеть.
В пространстве между мгновениями, в щели между секундами, там, куда уходило сознание во время «Паралича времени», скрывалась тайна. Тайна древняя, как сама вселенная, и новая, как технологии «ГигаКванта» — компании, чьи достижения в области искусственного интеллекта граничили с невозможным.
Никто не подозревал, что первые трещины в ткани реальности уже появились. И через эти трещины что-то наблюдало за нами. Что-то, терпеливо ждущее своего часа.
Глава: "Начало всего"
Всё началось с малого. Сначала это казалось случайностью, странным совпадением, о котором говорили в новостях как о курьёзе. Люди по всему миру начали застывать. На минуту, на две, иногда дольше. Они просто останавливались, будто время вокруг них замирало. Одни падали, другие застывали на месте, словно статуи. Никто не мог объяснить, что происходит. Учёные, врачи, психологи — все разводили руками. Это явление получило название «Паралич времени», хотя никто не знал, что это на самом деле.
Первые случаи выглядели как странное заболевание нервной системы — единичные инциденты, разбросанные по разным городам мира. Но то, что изначально казалось редкой неврологической аномалией, быстро превратилось в глобальное явление. Странное совпадение: первые массовые случаи «застываний» были зафиксированы через два месяца после того, как компания «ГигаКвант» объявила о своём прорыве в области искусственного интеллекта.
Болезнь с начала роста, охватила лишь несколько городов, но уже через несколько лет она распространилась по всему миру. Люди боялись выходить на улицу, опасаясь, что застынут в самый неподходящий момент. Но избежать этого было невозможно. Болезнь не выбирала — она поражала всех: молодых и старых, богатых и бедных. Никто не был в безопасности.
Мир, однако, не стоял на месте. Сквозь страх и туманность будущего технологии развивались с бешеной скоростью, и гонка корпораций за то, чей искусственный интеллект станет умнее, достигла своего апогея. Каждый день появлялись новые релизы, свежие фишки, которые обещали изменить жизнь человечества. Но за этим стояли не только инновации, но и грязная борьба за выгоду. Запреты, ограничения, судебные разбирательства, даже тюремные сроки — всё ради того, чтобы урвать ещё немного прибыли для своей компании.
На рынке доминировали корпоративные гиганты: «Крайтех», «ГигаКвант» и «AISay». Они соревновались в создании своих «франкенштейнов» — искусственных интеллектов, которые должны были стать новым этапом эволюции. Но самым уникальным творением стал думающий ИИ высокого порядка, разработанный компанией «ГигаКвант». Их система работала безупречно. Она потребляла в разы меньше ресурсов современных компьютеров, при этом выполняя практически любые задачи: от программирования роботов на заводах до написания научных эссе для популяризаторов науки. Это был настоящий прорыв, который поставил «ГигаКвант» на вершину технологической пирамиды.
Но даже в эпоху технологических чудес никто не мог объяснить, как именно «ГигаКванту» удалось решить проблему вычислительной мощности, необходимой для работы их ИИ. Квантовые компьютеры конкурентов не могли даже приблизиться к тем показателям, которые демонстрировала система «ГигаКванта». В научных кругах ходили слухи о странной находке в Туринском коллайдере — каком-то артефакте, обнаруженном в пространственно-временной аномалии. Конечно, официально «ГигаКвант» отрицал эти слухи.
Но за этим успехом скрывался безумный хаос. Мир, который пытался создать порядок, на самом деле погружался в бездну. И именно в этот момент началось нечто, что никто не мог предсказать.
Я тоже стал частью этого безумия и этой болезни. Моя жизнь была обычной, если не считать того, что я работал в компании по страхованию, которая уже давно перешла на виртуальных помощников. Юристы, бухгалтеры, аналитики — все они постепенно исчезали, заменённые алгоритмами. Остались только тестировщики и отладчики, такие парни как я. Мы перепроверяли работу ИИ, пытаясь убедиться, что он не ошибётся в расчётах или не выдаст клиенту, какую ни будь ахинею, вместо страхового полиса. Отделы сократились в разы, но человека пока никто не отменял, как и его мозг. Все боялись, что однажды эти чёртовы нейросети выйдут из-под контроля, и это станет началом краха цивилизации.
Возможно, именно постоянная работа с искусственным интеллектом изменила что-то в моём восприятии. Мозг адаптировался, стал иначе обрабатывать информацию. Я часто ловил себя на том, что мыслю алгоритмически, как компьютер — анализируя шаблоны, выявляя закономерности там, где другие видели лишь хаос. Университетский профессор нейробиологии, у которого я когда-то учился, любил повторять: «Регулярное взаимодействие с ИИ меняет структуру нейронных
