Журнал «Полдень XXI век»
2005 № 3 (17)
*
Главный редактор Борис Стругацкий
© ООО «Издательство «Вокруг света»; Москва; 2005
Содержание
Колонка дежурного по номеру. Самуил Лурье
ИСТОРИИ, ОБРАЗЫ, ФАНТАЗИИ
Алексей Лукьянов. МИЧМАН И ВАЛЬКИРИЯ. Повесть
Валерий Брусков. ДАР МЕФИСТОФЕЛЯ. Рассказ
Яков Ланда. КАРТИНКИ С ВЫСТАВКИ. Science fiction farce
Геннадий Прашкевич. ДЫША ДУХАМИ И ТУМАНАМИ. Повесть
Александр Резов. ИЗНАНКА. Рассказ
Евгений Лукин. ЧУДОТВОРЦЫ. Отрывки из цикла
Александр Чураев. ЗАДЕРЖИ ДЫХАНИЕ. Повесть
ЛИЧНОСТИ, ИДЕИ, МЫСЛИ
Святослав Логинов.
«КОГДА ЧЕЛОВЕЧЕСТВО РЕШИТ ВСЕ ПРОБЛЕМЫ,
ЕМУ ОСТАНЕТСЯ ТОЛЬКО УМЕРЕТЬ»
Алан Кубатиев.
«ЧТО ДАЛИ ЕМУ ВИЗАНТИИ ОРЛЫ ЗОЛОТЫЕ?..»
Раздумья над столом, замусоренным книгами
Аркадий Рух.
К ВОПРОСУ ОБ ОПРЕДЕЛЕНИИ ПОНЯТИЯ
«ФАНТАСТИКА»
ИНФОРМАЦИЯ
«АБС-премия» по итогам 2004 года
Наши авторы
Колонка дежурного по номеру
Самуил Лурье
В этой маленькой корзинке есть помада и духи: говорящие деревья; дрессированные барабашки; кот-инопланетянин; демон, торгующий оружием; неандерталка, оплодотворенная сексотом.
Действующая гипношкола атлантов, или даже кого-то подревней; железнодорожный состав, мчащийся по Европе мимо рельсов и границ; взорванный московский Кремль.
Счастливое будущее без войн, типа коммунизм; страшное будущее, наподобие внезапной победы исламского фашизма; тревожное настоящее с бандитскими разборками; смешное настоящее с невежеством и воровством; и странная-престранная загробная жизнь — сплошь из отрывков обычной реальности, но сложенных в каком-то другом порядке.
Трагифарс, он же — апокалиптическая притча. Комический боевик с дьяволыцинкой. Философский детектив. Педагогическая поэма. Плюс теория придуманных империй.
Что угодно для души. Очередная порция литературы невозможного. Стоящей на том, что невозможного нет. Что правдоподобие — не критерий ценности, а часто — враг занимательности. Все, имеющее быть рассказанным, обладает чем-то вроде бытия.
Небылицы в лицах. Скоропись воображения: сюжет передвигается прыжками, глотая обстоятельства целыми звеньями. От причин к последствиям и обратно. Не обращая внимания на работу всяческих приводных механизмов.
Все дело, видите ли, в том, чтобы создать ожидание непредсказуемой развязки.
Это вам не жизнь — где, наоборот, события большей частью предсказуемы, но наступают почему-то когда не ждешь, причем никакое из них не прекращает течения остальных.
Жизнь пользуется исключительно запятыми да двоеточиями. Точка — сугубо литературный прием.
А любимая наша — игра разогнуть вопросительный знак: пусть восклицает.
То есть присутствующие здесь авторы, как правило, не просто балуются повествовательной магией — разными эффектами ложнотекущего времени, — а создают иносказательные смыслы. Чтобы, значит, вывести на поверхность силы, действующие в непостижимой глубине. Исторические, космические, подсознательные, потусторонние силы. Злые или просто аморальные, в любом случае — опасные.
Нас потихоньку предупреждают, слегка пугают, помаленьку поучают, уверенно смешат — развлекают, короче, изо всех сил.
Плотный такой томина нескучных, да еще и приличных текстов — чего еще надо человеку на случай паузы в житейском распорядке? Скажем, для поездки в электричке на дачу и обратно — самое то.
ИСТОРИИ, ОБРАЗЫ, ФАНТАЗИИ
Алексей Лукьянов
МИЧМАН И ВАЛЬКИРИЯ
Повесть
Художник Дмитрий Горчев
1
За что купил — за то и продаю, а если и совру где, так не со зла, а по незнанию обстоятельств, так что не любо — не слушай, но и врать не мешай.
Так было: жила-была Татьяна Константиновна, и была у нее дочь Аня. Фамилия их была Абрамовы.
Мама главбухом работала, а дочка только-только институт закончила, Нижнемогильский государственный, который педагогический. Получила там специальность художник-педагог и полгода уже учителем в школе оттарабанила.
И вот раз, в канун новогодья, числа двадцать пятого декабря, сидит мама Татьяна Константиновна дома, работает, дебет-кредит, баланс-декаданс… словом, подбивает бабки под конец двухтысячного, а дочка сидит — телек смотрит в другой комнате. И вечер, одиннадцатый час вроде как уже.
Анна вся из себя такая расслабленная, распаренная — ванну принимала со всякими травами и полезными минералами, голову помыла настоем крапивы, и волосы у нее в огромном полотенце на голове Останкинскую башню изображают. Аня в кресло с ногами забралась, и не просто так, а вместе с прелестными полными ножками забившись под мохеровый халатик, который в обычном своем состоянии едва-едва Аннушке до середины бедра достает. Торчат из халатика розовые пяточки и филейные части, смотрит Анюта какой-то триллер, хорошо Ане: сегодня пятница, завтра не на работу…
Вдруг — звонок в дверь. Через пару секунд — опять. Аня затуманенным взором посмотрела на настенные часы — и ужаснулась. Заглянула в телепрограмму — и ужаснулась еще больше. Выскочила в прихожую, порылась в кармане своей черной кроличьей шубы, висевшей на вешалке, извлекла оттуда какую-то смятую бумажку, разгладила, внимательно ее перечитала — и только тогда ужаснулась окончательно.
А звонок-то не унимается, видимо, тот, кто звонит, по жизни упертый субъект.
Анна вбежала к маме в комнату в превеликом волнении, однако мама, сидевшая к двери спиной и чрезвычайно поглощенная своей работой, волнительного состояния дочери не ощутила и бросила через плечо:
— Аннушка, открой, пожалуйста, это Душейко, видимо, кассеты принесла, надрывается сейчас.
Дочь на мамину просьбу не отреагировала решительно никоим образом. Она подошла к маме поближе, и ласково так, с любовью дочерней в голосе, повела свой разговор издалека.
— Мамочка, ты только не волнуйся…
А в прихожей по-прежнему es leutet[1].
Мамочка, погруженная в свои дела, по-прежнему безмятежно отвечала дочери:
— А я и не волнуюсь. Аня, будь добра…
— Я… — Аня собралась с духом. — Мама, я… В общем, я вышла замуж.
— Ну, вышла и вышла, давно пора… — пробормотала Татьяна Константиновна, переписывая что-то с калькулятора в блокнот, и сломала ручку пополам.
Дочка зажмурилась.
Мама медленно развернулась на своем вертящемся — звонок — «компьютерном» кресле к Ане, задумчиво помассировала свои совсем еще не поседевшие виски и спросила-, уже собравшись с мыслями:
— Так куда ты, говоришь, вышла?
Сцена была достойна того триллера, который только что смотрела Аня.
— Замуж, — растерянно пролепетала она, и реклама пива «Толстяк», звучавшая в телевизоре, — звонок — резюмировала ситуацию: «Мужики-то не знают…»
Теперь ужаснулась уже вся
