Коркханн
Угроза эволюции
Глава 1. Парадокс
Есть игра: осторожно войти,
Чтоб вниманье людей усыпить;
И глазами добычу найти;
И за ней незаметно следить.
Как бы ни был нечуток и груб
Человек, за которым следят, –
Он почувствует пристальный взгляд
Хоть в углах еле дрогнувших губ.
А другой — точно сразу поймет:
Вздрогнут плечи, рука у него;
Обернётся — и нет ничего;
Между тем — беспокойство растёт…
А. Блок
Чёрное платье сползло змеиной кожей с засиявшего в полутьме тела. Шикарные густые волосы рассыпались по плечам, едва прикрыли грудь. Блестящие глаза неотрывно смотрели на меня, тонкие пальцы с острыми ногтями чертили дорожки по моему животу.
За круглым окном ночь сверкала зеленоватыми вспышками. Со свежим ветерком, приятно холодившим кожу, врывались ритмичные звуки музыки.
Вскоре этот ритм совпал с другим, которому подчинилось моё тело, попавшее во власть опытной женщины. Я не противился, включившись в игру и жадно впитывая каждое ощущение, которое она могла дать.
Запястья затекли. Их стягивали кожаные ремни, привязанные к скобам над изголовьем широкой кровати. На это было плевать, ведь всё затмевали другие эмоции, приближавшиеся к пику.
Наконец красные ногти безжалостно впились в мою грудь, и сильные пульсации охватили нас обоих, унося за пределы реальности. Страстные стоны красотки слились с моим глухим рычанием, она рухнула на меня, словно лишившись сил. Было хорошо. Я наслаждался моментом, зная, что он неповторим.
Вскоре женщина подняла голову.
— Спасибо за всё, — сказал я, вглядываясь в её затуманенные глаза.
Нежные губы тронула улыбка. В зрачках что-то сверкнуло.
— Как ты беспомощен, — прошептала она, всё сильнее царапая кожу. — Верги тор масарх…
Три первых слова ритуала Низкого причастия едва успели прозвучать, как смутный чёрно-зелёный росчерк сорвался с моего предплечья и рассёк нежное горло. Раздался жуткий хрип, и на мою голую грудь хлынула горячая кровь. Женщина забилась в предсмертных конвульсиях — жестокой пародии на недавнюю дрожь наслаждения.
— Твою мать, Арах, — укоризненно проворчал я. — Неужели нельзя поэстетичнее?
Паук размером с мою кисть лёгким колебанием псиэма ответил нечто ироничное. Пробежался по руке, давая почувствовать, что когти на его конечностях гораздо острее ногтей моей усопшей подружки. Парой резких движений рассёк удерживавшие меня ремни. С чувством выполненного служебного долга растёкся по левому предплечью, обретя свой второй естественный облик — причудливой чёрно-зелёной татуировки на бледной коже. Он, как всегда, не знал сомнений и колебаний.
Выбравшись из-под поливающей меня кровью красотки, я задумчиво огляделся, пытаясь вспомнить, где душ. Отель недешёвый, в трёхкомнатном люксе впотьмах можно и заблудиться. Я люблю работать красиво: жизнь коротка, зачем отказывать себе в маленьких удовольствиях?
Тщательно вымылся и постоял под струями ароматизированного пара, взбодрившего и отвлекшего от чувства брезгливости. Быстро собрал разбросанную по комнате одежду, привёл себя в порядок. Включив яркий свет, оглядел кровать. Женское тело валялось как сломанная игрушка и уже не казалось изящным и привлекательным. Густая кровь залила измятую белоснежную простынь. Над изголовьем безжизненно висели перерезанные ремни. Идеальная иллюстрация к самой неприглядной стороне жизни. Я криво усмехнулся. Всё всегда так и заканчивается…
Заставил себя подойти и прикоснуться к затылку мимолётной любовницы. Так было проще снять посмертный слепок псиэма. Отчётливо проговорил для записи:
— Дэрия Кернус, новообращённая альсеида, стаж — менее полугода, семь лир с тенденцией к росту. Одиночка, причастность к ульям не установлена. Казнена в ходе… — мысленно хмыкнул, — оперативного акта выявления как представляющая угрозу активного распространения доминации посредством Низкого причастия. Процесс закрыт. Тринадцатое октавуса двести одиннадцатого года от Заселения. Ликтор Сиор Диль Варрус.
Дав личный код подтверждения, позволил всплеску псиэма унести служебное сообщение в оперативную базу данных Конгрегации. Следующим коротким сообщением вызвал команду чистильщиков, чтобы вынесли мёртвую и привели в порядок номер. Негоже доставлять хлопоты хозяевам респектабельного отеля.
— Прости, ты сама выбрала, — сказал я напоследок, обращаясь к пустой оболочке, отринувшей человеческую сущность.
Взглянул ещё раз в круглое окно, мерцающее пульсом ночного города, и быстро вышел. Выбравшись на улицу, оглянулся на сияющее название отеля — "Фрашо-керети". Символично, в конце концов, я же пытаюсь сделать мир лучше. Пообещал себе, что вернусь сюда ещё не раз.
Звуки и запахи ночной Иггарды влекли меня в водоворот бурной жизни, где есть место и святости, и пошлости, но над всем главенствует стремление в будущее. Я приоткрыл надёжную защиту псиэма, гармонично настраиваясь на тысячи волн чужих переживаний и страстей, желаний и терзаний. Легко прикоснулся, не пуская в свой разум. Наблюдатель и охотник, часть вечного процесса, но не встроенный в него элемент, непокорный и отстранённый, готовый понять, но не подчиниться. Непостижимый для большинства людей баланс всегда давался мне легко и естественно. Доминантное причастие лишь огранило его как хороший алмаз.
Я энергично потёр пальцами виски, входя в состояние гармонизации псиэма. Мысленно начал собственную формулу диагностики, которую облёк в оболочку древнего стихотворения, написанного, если верить источникам, ещё на планете, с которой прилетели наши предки.
Мне страшно с Тобой встречаться.
Страшнее Тебя не встречать.
Я стал всему удивляться,
На всем уловил печать[1].
Как всегда, первые четыре строки подавили неровную пульсацию псиэма, пригасили пламя негативных эмоций, вызванных совершённой казнью — какой уж по счёту? Я обрёл концентрацию, достаточную для планирования следующей операции. Ощутил азарт охоты, невольно втянул ноздрями прохладный воздух, напоённый ароматами страсти, похоти, алчности, злобы, разнообразных людских пороков и нечеловеческих стремлений. Я знал, где искать. Всегда.
Едва различимое напряжение психоэмоциональных струн повлекло меня куда-то вниз по улице Первых колонистов. В центре города жизнь бурлила в любое время суток. Под светом обеих лун, Карменты и Муртеи, в Час богомола на широкие улицы и проспекты Иггарды высыпали пёстрые толпы горожан, ищущих развлечений. Это хорошо. Плохо, что для некоторых веселье заканчивалось печально. Большинство инцидентов проходило по ведению жандармерии. Но кто-то становился жертвой наших "клиентов", попадая в жернова странной причуды эволюции, породившей на этой планете тех, кого назвали альсеидами и инсектантами. Говорят, на Земле и в других людских мирах их нет. Рад, что так. Но здесь ради борьбы с нежданным злом и была создана Конгрегация очищения.
Очень странный и интересный след в психоэмоциональном поле усилился. Цвет — фиолетово-красный, колебание тонких смыслов, ментальный "запах" — терпкий и насыщенный. Это сочетание начинало слегка
